Когда расходились, он наметанным взглядом приметил стоящего во дворе Романа в компании со своими помощниками-агентами — бородатым Жорой и увальнем Медведем. Совсем неподалеку о чем-то негромко переговаривались неразлучные Болек и Лелек — к ним тотчас же подошел Слободчиков.

«Да, — подумалось Алексею, — господа-контрразведчики неустанно плетут паутину всеобщего надзора и слежки».

Он отыскал глазами Подольского, выразительно посмотрел на него. Тот прочел мысли друга, все понял и взял Нахимова под руку со словами:

— Пойдемте, профессор, к нашему командиру — узнаем, что там по рекогносцировке и оперативно-тактическим задачам надумало руководство.

И они двинулись к подполковнику и двум спецагентам. К ним присоединился и Ракитин. А Меркурьев остался с биологом, безучастно осматривающим окрестности, и обоими Сачковыми, у коих под хмельком развязался язык. И дядя, и, в особенности, племяш принялись наперебой хвастаться своими андеграундными приключениями.

Вскоре вернулся Валера. Молча кивнул Проводнику.

— Ну, друзья-соратники, нам пора! — воскликнул Алексей и крепко пожал всем троим руки.

Ванин дядюшка громогласно воскликнул:

— Вам пора, и нам пора! С вентиляторным заводом заключать договора… — И так же громко заржал.

Вообще было заметно, что подшофе Сачков-старший всю свою напыщенную важность куда-то подрастерял и потому долго тряс руку Проводника с неподдельным радушием. А вот пожатие Рябинина, как и следовало ожидать, было вялым.

После того как попрощались со всеми, объяснив, что им надо вернуться в бункер Проводника, оба мутанта поспешили отбыть. Им действительно необходимо было уединиться и как следует обдумать план действий.

В логове Алексея Валера поведал товарищу, что удалось выяснить. Как всегда, спецагенты умело экранировали свои мысли, и Подольский уже начал подозревать, что им известны его новые способности, хотя никому, кроме своих, ни он, ни Меркурьев об этом не сообщали. Касаемо остальных все ясно как божий день. Свои — они и есть свои, помыслы их чисты, они на стороне мутантов. А у Слободчикова вообще было конкретное задание, и оно совпадало с тем, что сказал профессор — за исключением, конечно, поиска матки Роя и последующей ее нейтрализации.

С Романом тоже было не все ясно, точнее, все не ясно. На поверхности вроде бы беспрекословное подчинение командам вышестоящего начальства. А вот что там внутри?..

— Расколоть бы их надо, — задумчиво произнес Валера, — спровоцировать на какой-нибудь незапланированный поступок, сделать что-то неожиданное, а потом подловить и просветить моим рентгеном. Этот их старший гэбэшник, он уже почти раскрылся вчера…

Проводник кивнул:

— В том-то и дело, что «почти»… — Потом хлопнул ладонью по столу, за которым сидел: — Ладно, давай будем двигаться постепенно. Вначале нужно выяснить насчет этого странного бункера — что за хрень и каким боком с биоинститутом связан…

— Если вообще связан.

— Ага. Я и говорю. А потом выявим, кто на нашей стороне, а кто нам враг.

Он вызвал в памяти образ развалин биокомплекса и те ощущения, что испытал там намедни.

— Я уже это просек, — заявил Валера. — Если ты прав…

— Не только я, — перебил его Проводник. — Игорь так же думает…

— Точно. Так вот, если вы оба правы, то матка находится где-то там, на глубине, — ПОД развалинами.

— Истину глаголешь, сын мой! — подняв палец, торжественно провозгласил Алексей, затем смолк, покосился в сторону Валерия, почувствовав его пристальный взгляд. Тот смотрел серьезно, даже слегка нахмурившись.

— Ты хочешь спросить меня?.. — начал было Проводник и замолчал, прерванный жестом товарища.

Друг-мутант на мгновение задумался и сказал:

— То, что у вас с Мишей… — он осекся, — с монстром произошло — это что-то новое. И необычное. Но что?

— Нну… — протянул Алексей, — похоже на какую-то другую реальность — общую для нас, в которой мы действовали…

— Тебе виднее, — пожал плечами Подольский, — это ты у нас научные граниты грыз. А что насчет Башни упавшей и восстановленной — это твоя башка бедовая, не так ли?

— Так и есть, — согласился собеседник. — Ну а рабочие — по всей вероятности, это нановиты во мне.

Он встал из-за стола, прошелся по кухне. Потом сказал:

— Айда обратно, к братьям нашим меньшим — по разуму. Может, понадобимся еще им…

ГЛАВА 16

В течение дня прибывшие разгружались, обустраивались, осматривались. Нахимов и Слободчиков устроили совещание с лидерами сталкеров — надо было выстраивать рабочие отношения. Профессор явил себя неплохим дипломатом, договорились быстро: мы союзники, у нас одни проблемы, одни задачи, и мы их решаем сообща. При этом независимы друг от друга. Две дружественные параллельные силы… Две! Не одна. И даже резиденции полюбовно разделили: в южной Башне селится новая группировка, северная остается за сталкерами.

Сил, точнее говоря, три: Болек и Лелек, как представители могущественной организации, держались подчеркнуто нейтрально, даже отчужденно. Но мудрый профессор не забывал о «who is who»: наверняка и среди членов его группировки есть агенты агентов. Помнил он и то, что, по словам Меркурьева, Подольский способен распознавать «кротов». Но и тут вопрос! Ладно, распознать-то распознает, а дальше что? Не кончать же их и не пытаться перевербовать — такой раздрай пойдет, что никакой черт не разберет…

Под эти невеселые мысли совещание закончилось. Сталкеры начали перетаскивать свое барахло из южной Башни в северную, а Герман Львович задумчиво побрел к КШМ. Тягостно, муторно было на душе. Думал, думал… и наконец надумал поговорить с глазу на глаз с Меркурьевым. Одна голова хорошо, а две лучше, тем более такая голова, как меркурьевская. Кстати, они ведь и о природе его дарования еще не потолковали по существу! А надо, очень надо это знать профессору Нахимову. И с научной точки зрения, и с практической.

— Боец, — окликнул он первого попавшегося рядового. — Найди-ка мне, любезный, Проводника. Знаешь, кто такой?

— Так точно! — с уважением козырнул солдат.

Все знают, кто такой Проводник… Нахимов усмехнулся. Вот они, возможности сарафанного радио! А ведь в процессе передачи эти слухи разрастаются, усугубляются, искажаются — так и создаются мифы, так и формируется мировоззрение… Интересно, черт возьми! Герман Львович на секунду даже пожалел, что он естественник, а не гуманитарий.

Дальше мысль развиться не успела, потому что возникли боец-посыльный и Меркурьев.

— А! — воскликнул Нахимов. — Спасибо, товарищ солдат… Алексей, я вас попрошу пройти со мной в КШМ, не возражаете?

Алексей зачем-то взглянул, прищурясь, в небо. Такое ясное, такое голубое небо… Эх, жизнь-жестянка!

— Конечно, — сказал он. — Идемте.

В машине было уютно и прохладно: работал автоматический кондиционер. Нахимов и Меркурьев свободно расположились в комфортных операторских креслах.

— Алексей, — начал профессор, — мне очень хотелось бы услышать ваше мнение: о том, что с вами произошло. Симптомы и выводы. Надеюсь, вы понимаете, насколько это важно для меня…

— Да, — кивнул Меркурьев.

Он в самом деле понимал, но почему-то чувствовал какое-то странное равнодушие, даже опустошенность. «Устал что ли…» — возникла мысль, при том, что он сознавал: уставать, тем паче болеть он попросту не должен. Нановиты в его организме эффектно боролись с любой инфекцией, с любыми токсинами. Физические силы восстанавливались мгновенно, метаболизм зашкаливал. Что касается душевной апатии — а вот это нельзя, и все тут! Он постарался встряхнуться — и начал излагать.

Как всегда, он сумел верно выделить главное и описать его точно и емко. В выводах — о работе нановитов в организмах своем, Зверева и Подольского — тоже постарался быть максимально конкретным. Несмотря на это доклад занял у него полчаса, не меньше. Во рту жутко пересохло.