И тут меня осенило! Ручаюсь, что комдив Чапаев до такого не додумался бы. Он, безусловно, выбрался бы из тяжкой этой ситуации, но — оставив за собой пепелище вместо города и зияющую воронку вместо больницы. Ну на то он человек. А я бес! Хитрющее создание Тьмы!
— Напильники кто готовил? — рявкнул я на Петьку.
— Ан… Анка.
— Давай их сюда! Галина, к ноге! Нюхай! Готово? Ищи!
Галина, подпрыгивая на четвереньках, покрутился на одном месте и зарычал. Толпа подалась назад и закопошилась сама в себе. Впрочем, не Галинын рык напугал их…
— Санитары! — крикнул кто-то из зевак, пускаясь наутек.
Я обернулся. Десяток отборных санитаров — один другого объемнее — врезались в толпу, как тренированный кулак в боксерскую грушу. Началась сумятица. Я выдернул из людского месива Петьку, поискал глазами Галину.
Мой сосед по палате оказался исправной ищейкой. Даже в такой суматохе он не растерялся и, отгавкиваясь от невольно преграждавших ему путь, резво затрусил вдоль по улице.
Толпа зевак немного задержала санитаров. Именно это обстоятельство и позволило нам уйти. Бежали мы быстро. Скорости передвижение не особенно помег шало даже то, что Галина по дороге облаивал все проезжавшие мимо телеги и пару раз загонял на дерево уличных котов.
— Тупик! — выкрикнул Петька, притормаживая. Улицу прямо по курсу и впрямь перегораживал высокий забор. Я оглянулся — санитары, углядев, что мы попали в западню, издавая радостные вопли, удвоили скорость.
— Плохая собака! — заорал Петька на Галину. — Ты куда нас завел?
— Гав?
— Козел ты последний, а не собака, понял?
— Гав? Ой… Ме-э-э…
— Не ори на него! Уж лучше пусть собакой будет, чем…
— Буду орать! Галина, псих несчастный, превратись немедленно в танк! В броненосец «Потемкин»! В пулемет!
— Петька, ты сам с ума спятил?
— А что? Он, гад такой, завел нас в тупик, как теперь от санитаров отбиваться будем? Вот пусть сам и отбивается, козел! У меня даже шашки нет.
— Ме-э-э…
— Есть напильники, — вякнул я, и тогда забор, преграждавший нам путь, разлетелся вдребезги! Галинино истошное мемеканье заглушило мощное ржание, а нам навстречу на тачанке, запряженной тройкой вороных жеребцов, выкатила Анка.
— Запрыгивай, Василий Иваныч! — пригласила она. — Петька, давай! А что это с вами за козел?
Галина, счастливый до упора оттого, что его правильно опознали, мемекнул и вмиг запрыгнул на тачанку. Мы с Петькой последовали его примеру. И очень правильно сделали. Потому что тачанка, не сбавляя хода, разметала санитаров и рванула в обратную сторону.
— Брезентом прикройтесь! — обернувшись, крикнула Анка.
— А если на выезде из города остановят? — поинтересовался я.
— Меня?! — расхохоталась Анка.
— Молодец, парень! — похлопал Петька по спине Галину. — Может, ворона из тебя никудышная, но ищейка получилась что надо! Прямо этот самый… Шерлок Холмс, во!
— Вы на самом деле так считаете, Ватсон?.. — неожиданно проскрипел Галина.
— Давайте ему уши завяжем? — на полном серьезе предложил я. — У меня уже в голове мутится от его бесконечных перевоплощений.
— Брезент! — напомнила Анка. — Подъезжаем к пропускному пункту!
— Мировой парень! — все никак не мог успокоиться Петька, отчаянно настукивая по спине Галине. — Спас нас! Спас! Во какой парень! Анка! Принимай нового бойца в дивизию!
— А что он может? — обернулась Анка и оглядела неказистую, пузатую фигуру лысого Галины. — Стреляет метко? Шашкой рубится?
— Он все может! — заявил Петька. — Хоть бодаться, хоть кусаться, хоть гадить противнику на голову!
— Универсальный солдат! — поддакнул я. — Хотя, конечно, нехорошо, товарищ Петька, эксплуатировать сумасшествие бедного больного…
— Законы военного времени обязывают!
— Эх, и развернемся мы! — гикнув и подстегнув вожжами жеребцов, воскликнула Анка. — Впереди станция Макун, синяками занятая! А этот Огоньков-Фурманов очкастый, которого временным комдивом назначили, вместо строевых учений бойцов политграмотой мучает! Брезент! Брезент!
Я накинул на Петьку и Галину брезент, закутался сам. Темнота, пахнущая лошадиным потом, покрыла меня. Почему-то стало трудно дышать. В карманчике подштанников что-то завибрировало. Что-то! Да ведь это не что иное, как… булыжник дурацкий! Напомнил о себе! Не мог включиться, когда мы чуть в руки санитаров не попались! Ой, как тачанку трясет! Как ржут кони! Как грохочут копытами! Дощатое дно подо мной подпрыгивает, подпрыгивает… И проваливается!
Вихри преисподней, меня же сейчас колесами раз-да…
ГЛАВА 4
Дз-зинь!
— Продолжайте, товарищ Адольф! — кивнул Огоньков.
— А? Ты? Откуда? Вот нахал, упек меня в психушку, а теперь на глаза злорадно попадаешься?
Зеленоволосая Анна вовремя подхватила меня под руки. А то б я грохнулся прямо на стол, перед которым стоял. Голова кружилась зверски. Еще бы — только что бултыхался на дне тачанки, как горох в чугунке, а теперь вдруг оказался посреди широкой, прокуренной до синего воздуха комнаты.
— Адольф! — легонько потрясывала меня Анна. — Опомнись! Какая психушка? Чего тебе мерещится?
Я шумно выдохнул. Никак не могу привыкнуть к мгновенным этим перемещениям. То психушка, то… Кстати, где я?
— Где я?
— В штабе ты! — подозрительно ответил Петро, появившийся откуда-то сбоку. — Город Ближне-Камышинск осаждаем. По последним сведениям, с другой стороны к городу подходит Первая Конная армия. Мы — Анна, я и Огоньков — предлагаем дождаться ее, пока что отсидеться в осаде, а потом уже, соединившись с армией, дружно штурмовать город.
— А… — выдавил я. — Понятно… Победоносное шествие Красной Армии продолжается… Так… хорошо…
— Какое победоносное шествие! — закричали хором все трое. — Первая Конармия отступает с юга! Что за идиотские шуточки! Да в такое время! Только что прибыл разведотряд оборотней, ты сам на их докладе присутствовал!
— Я? Присутствовал?
— Товарищ шутник! — нахмурился комиссар Огоньков. — Оставьте ваш юмор до лучших времен! Положение на Южном фронте удручающее! Красная Армия терпит поражение за поражением. Войско Черного Барона, захватившее всю Южную Россию, движется в центральные части. На нас, то есть прямо. По слухам, у белых появилось какое-то секретное оружие.
— В общем, беда! — воскликнула Анна. — А ты только что кричал: мол, своими силами белый гарнизон перережем, город по кирпичику разнесем. Ну что, проснулся? Ну и комдив, спит на ходу! Давай продолжай… — Она склонилась над столом, заваленным громадными, в лохмотьях кожуры картофелинами. — Итак, вот мы, а вот противник… Эй! Ты не туда смотри, ты сюда смотри! Да не спи!
— Я не сплю! — обиделся я. — Я только что из параллельного мира переместился. Не наседайте на меня, войдите в положение!
— Как — переместился? — в один голос удивились Петро и Анна.
— Погодите, товарищи! — подал голос Огоньков. — Вы что, хотите сказать, что весь сегодняшний день с нами был не Адольф, а тот… другой из параллельного мира? А я и не заметил…
— И я не заметила, — призналась Анна, глядя на меня с жалостью. — А что, снова Кристалл Перемещения сработал?
— Тайм-аут! — завопил я, поднимая руки. — Вы меня разыгрываете? Вы правда не заметили разницу между мною и этим… желтым комдивом?
— Вообще-то нам было не до сравнительного анализа, — сказал Огоньков. — Когда мы с тобой из Глубокого Леса вышли и ты в обморок упал, надо думать от переутомления, вдруг откуда ни возьмись из-за пригорка отряд белогвардейцев! Ты со снега вскочил и ка-ак закричишь: шашку мне!
— Драка завязалась, — поддакнул Петро. — И вел ты себя в ней очень даже достойно. Рубал врага как капусту! Отрядами распоряжался: пехота туда, артиллерия сюда! Я еще подумал тогда: вот тебе и скромный бес, сотрудник отдела кадров! Настоящий полководец, а не рядовой оперативный сотрудник преисподней.
— П-противника мы прогнали, —запинаясь, глядя на меня во все глаза, продолжила Анна. — И с наскока город осадили. А гарнизон в городе просто громадный — пехота, артиллерия… В общем, силы противника превосходят нас численно в десятки раз. У нас боевого духа сразу конкретно поубавилось. Особенно после того, как разведданные подоспели. Зачем рисковать и лезть голой грудью на какое-то секретное оружие, когда Первая Конная армия на подходе? Вместе с ней мы — сила! Без больших потерь город завоюем. А ты говоришь: ни фига! Мы их, говоришь, голыми руками возьмем, пока они еще тепленькие… А секретное оружие ихнее засунем… ну тут я не буду пересказывать. Главное — стратегия, говоришь! Главное — применить, мол, знаменитый ход конем!