Рейт потрясенно молчал, слушая бесстрастный голос Эфы. Такогоон не ожидал! Подумать только, взорвать корабли простым усилием воли! Его жена напичкана сюрпризами.

— И как действуют твои паранормальные способности?

Эфа недовольно фыркнула:

— Не знаю! Дейс-с-ствуют, и вс-с-сё! А ес-с-сли тебя интерес-с-суют подробное-с-сти — с-с-спрос-с-си у Хальзара и Тальзы, они в этом лучше разбираютс-с-ся! — Тонкая рука с длинными острыми когтями вскользь задела Рейта по лицу, и он поспешно отшатнулся, чтобы избежать глубоких царапин.

Уже понимая, что не успеет, принц схватился за пострадавшую щеку и с удивлением обнаружил отсутствие на ней малейших следов когтей. Эфа довольно зарычала, темнота не мешала ей любоваться крайним изумлением Рейта, отразившимся на его лице, и, судя по всему, она получала от этого удовольствие. Рейт вздохнул и пытался поймать ее за руку. Но состязаться в скорости с Эфой было бесполезно. С таким же успехом он мог попытаться поймать ветер. В конце концов, бросив это бесполезное занятие, принц лег на спину и подчеркнуто безразличным тоном поинтересовался:

— А что ты умудрилась сделать со своими когтями? Надеюсь, ничего непоправимого не произошло?

Эфа тихо рассмеялась:

— Нет, ничего непоправимого. Прос-с-сто мы с-с-с Хизой придумали, как обезопас-с-сить тебя от моих когтей во время с-с-сна, не покидая общей кровати и не проводя вс-с-сю ночь напролет в с-с-созерцании потолка.

— И что же вы придумали? — Рейт был уже не в состоянии скрыть первую заинтересованность. Он никак не мог забыть брачную ночь и ту крайнюю осторожность, которую им приходилось соблюдать, чтобы не отправить его на тот свет в самый неподходящий момент.

— Ничего ос-с-собенного. — Эфа явно была в курсе его переживаний, слишком уж довольно звучал ее голос. — Прос-с-сто на каждый коготь с-с-сделали с-с-своеобразные ножны из твердого металла с-с-с закругленным кончиком и маленькой защелкой, чтобы эта штука не с-с-слетала во время с-с-сна, вот и вс-с-сё. А волос-с-сы я с-с-сейчас-с-с заплету в косу и с-с-спрячу под с-с-специальную с-с-сетку, чтобы ты не порезался об их кончики.

Рейт ошеломленно слушал жену, не зная, ругаться ему или смеяться. Всё оказалось до изумления просто, а он столько времени потратил, пытаясь найти решение этой проблемы! Вспомнить страшно! Эфа заплела косу и, с довольным ворчанием устроившись у него на плече, добавила:

— Вс-с-сё мое оружие на прикроватном с-с-столике, а за дверями с-с-спальни дежурят диины, в с-с-случае нападения у меня хватит времени на то, чтобы до него добратьс-с-ся и с-с-снять эти штуки с-с-с когтей. Вс-с-сё продумано.

Рейту подобное и в голову бы не пришло, и он благоразумно промолчал. Бесспорно, в вопросах безопасности Эфа разбирается гораздо лучше него. Так какой смысл об этом говорить? Гораздо разумнее постараться выспаться перед завтрашним приемом.

Лотан Сел проснулся от того, что у него безумно болела голова. «Саан побери, и где я умудрился так напиться?» — удивленно подумал посол, никогда в жизни не злоупотреблявший спиртным. Он попытался открыть глаза. Но веки, казалось, весили тонну и никак не хотели разлепляться. Лотан с трудом поднял руку и потер глаза, пытаясь заставить их открыться. Это простое движение вызвало новый приступ головной боли, к которой почему-то добавились головокружение и тошнота. «Неужели меня отравили? Но где? Кто?» — Сел почувствовал, что его охватывает паника, и постарался справиться с постыдной слабостью, недостойной настоящего мужчины. И тут же вспомнил, что с ним произошло, и, от ужаса забыв про боль и слабость, сел на кровати и открыл глаза.

Он находился в собственной спальне, в посольстве Объединения свободных планет — в легкой пижаме лежал в кровати и, судя по ощущениям, был, бесспорно, жив, и если не считать неприятной слабости, здоров. Но не могли же события последних дней оказаться чересчур реальным кошмаром? Лотан вскочил с кровати и бросился к зеркалу. Он точно помнил, что, после того как очнулся в камере, у него болела шея. С внутренней дрожью Сел расстегнул верхнюю пуговицу пижамы и со смешанным чувством облегчения и страха уставился на характерные следы пальцев на шее. Всё-таки это был не сон. Он действительно покушался на принца-консорта, был схвачен и заключен в камеру. И ему не приснился визит принца и диина. «Но тогда почему я жив? И не просто жив, но еще и совершенно свободен? Что происходит?» — Лотан на мгновение зажмурился, борясь с вновь подступившей паникой, а затем решительно направился к коммуникатору и нажал кнопку вызова секретаря.

— Доброе утро, господин посол. Слушаю вас, — раздался голос его подчиненного, и Селу стоило огромных усилий не ущипнуть себя. Он никак не мог избавиться от ощущения, что всё вокруг — просто затянувшийся кошмар. Справившись с собой, он спросил, стараясь, чтобы голос не выдал его состояния:

— Доброе утро, Доротан. Когда я вчера вернулся в посольство? — Лотан затаил дыхание, ожидая ответа.

— Не знаю, господин посол. Вас не было два дня. Господин Дол даже собирался начинать поиски, а сегодня в шесть часов утра служанка зашла прибрать вашу комнату и обнаружила вас спящим на кровати. Она доложила об этом господину Долу, и он приказал дежурной смене охраны явиться к нему для выяснения. Но охрана вас не видела, и датчики слежения не зафиксировали вашего возвращения на территорию посольства. Поэтому сейчас программисты проверяют компьютер на наличие вирусов, а охранников допрашивают. — Доротан замолчал, и Лотан почувствовал, как у него нехорошо засосало под ложечкой.

Никто в посольстве не знал о полученном им задании, но начальник Службы безопасности Дол явно стремился привлечь к его отсутствию как можно больше внимания, чего при обычном двухдневном отсутствии посла делать бы не стал. Всем было известно, что представители правящего дома Империи отличались чрезмерной импульсивностью, и внезапная поездка по планете или за ее пределы в сопровождении всего двора и дипломатов, случайно оказавшихся в момент принятия решения в поле видимости монарха, была делом обычным. Подчас о перемене планов Его Величества узнавали только через несколько дней, поскольку имперская Служба безопасности имела привычку дезинформировать всех, кого только возможно, в целях защиты монарха и первых лиц государства от покушений, заговоров и прочих неприятностей, неразрывно связанных с их высоким положением в Империи.

Лотан выключил коммуникатор, не заботясь о том, что по этому поводу подумает его секретарь, и без сил опустился в кресло. Чрезмерная бдительность Дола могла означать только одно — Лотан долженбыл попасться. Президенту нужен был повод для объявления войны. И этим поводом должен был стать скандал вокруг покушения на принца, в котором обвинили бы человека с безупречной репутацией. Человека, в чью виновность никто бы не поверил, а значит, в глазах всей Галактики президент превращался в защитника, стремящегося спасти гражданина своего государства от произвола сумасшедших имперцев, а когда ему это не удастся — отомстить за него. И Долу заранее было дано распоряжение привлечь к отсутствию посла как можно больше внимания, не дать замять конфликт.

Лотан закусил губу, но даже резкая боль и соленый привкус на языке не заставили его встряхнуться. Он всегда был уверен в том, что его страна отличается от прогнившей до самого основания Империи. Что президент никогда не опустится до безобразной подлости Императора. Однако то, что случилось в последние дни, наглядно доказывало ошибочность его убеждений. Президент, Император — они были похожи, как близнецы-братья, только один не стеснялся демонстрировать свою сущность, а другой умело ее скрывал.

Звонок коммуникатора заставил Села очнуться от размышлений. Звонил начальник охраны. Ощущение надвигающейся опасности заставило Лотана собраться. Он слишком хорошо знал Дола, чтобы сомневаться в том, что отчет обо всём происшедшем ушел наверх сразу после того, как его обнаружили, и отчет этот был составлен таким образом, что в его предательстве не усомнился бы и родной отец, а не только вечно подозрительные ищейки из Службы государственной безопасности. Заставив себя успокоиться, Лотан нажал кнопку включения связи и спокойно поинтересовался: